В деле об одной из самых загадочных пропаж текущего года - исчезновении среди бела дня в центре Петербурга доктора родильного дома № 6 Ирины Земченковой - появились неожиданные, шокирующие подробности. В частности, исследование записей видеокамер показало, что в день исчезновения она вообще не выходила из дома.
Всё под контролем
Врач-гинеколог знаменитой «Снегирёвки» (так в народе называют 6-й роддом) Ирина Земченкова пропала 23 февраля 2010 года. Как заявил ее супруг, главный нефролог петербургского комитета по здравоохранению Александр Земченков, около 11 часов утра Ирина отправилась в роддом навестить больную. Вышла из их квартиры в доме 5 по улице Чапыгина, и с тех пор, по словам Александра, ее никто не видел.
Установлено, что в последний раз женщина беседовала по телефону с коллегой по работе в ночь с 22 на 23 февраля. В тот момент (около 0 часов 30 минут) она находилась в зоне действия вышки своего оператора связи, обслуживающей, в том числе, дом 5 на улице Чапыгина. Все остальное известно только со слов ее мужа, которые вызывают объективные сомнения по одной простой причине - их невозможно проверить.
Александр Земченков рассказал, что жена пришла домой после полуночи, они легли спать, проснулись около 8 утра, немного поругались, затем он с трубки жены позвонил дочери, потом около 11.00 жена ушла, через 5 минут вернулась за забытым телефоном, вскоре позвонила ему, он сразу не ответил, а когда сам перезвонил супруге, ее трубка уже была «вне зоны действия сети».
Но недавно от источника в правоохранительных органах нам стала известна шокирующая подробность: исследование записей видеокамер, установленных в непосредственной близости от дома пропавшей, показало, что 23 февраля Ирина Земченкова… вообще не выходила из своего подъезда.
Дом № 5 на улице Чапыгина расположен вблизи важных для городской инфраструктуры объектов (телецентр и Каменноостровский проспект с расположенными на нем правительственными резиденциями). В центре двора располагается детский сад, а квартал ограничивается Каменноостровским проспектом, улицами Чапыгина и Профессора Попова - весьма оживленными магистралями с многочисленными магазинами, офисами и прочими заведениями, оборудованными видеокамерами. Фактически камерами охвачен весь периметр сравнительно небольшого квартала, где живут Земченковы.Более того, во дворе их дома установлены две камеры: около арки со шлагбаумом и на здании детского сада. В поле зрения обеих попадает подъезд Земченковых. Записи с ближайшей камеры сотрудники правоохранительных органов, насколько нам известно, снять не успели (слишком долго собирались - нужные кадры оказались стерты), зато записи со всех остальных на сегодня вдумчиво изучены.
Вывод шокирует: Ирина Земченкова 23 февраля 2010 года не выходила из своего подъезда. Она вообще не появлялась ни в одном из мест, где обязательно должна была бы появиться, если бы покинула свой дом и отправилась из него в любом направлении.Безусловно, можно предположить, что Ирину похитили в подъезде, после чего каким-то таинственным образом (скажем, через чердак и соседний подъезд) вывели из дома и увезли на машине. Но для любого предположения должны быть хоть какие-то основания. Насколько нам известно, до сих пор никто не знает ни про один серьезный конфликт, в котором участвовала бы пропавшая (ссора с мужем не в счет).
Не вышла - не значит вошла
Впрочем, будем до конца корректны: видеозаписей, подтверждающих, что Ирина Земченкова в ночь на 23 февраля зашла в свой подъезд, насколько нам известно, тоже нет. Равно как и кадров, из которых видно, как, например, кто-то выносит ее труп из подъезда где-нибудь в 6 часов утра. И дело не в том, что этого не обнаружили после просмотра видеокамер, - насколько нам известно, сотрудники милиции просто не изымали записи за соответствующие временные промежутки, почему-то посчитав это лишним.
А обыски в квартире Земченковых, на даче и в машине Александра Земченкова проводились и вовсе через 2 месяца после пропажи - когда все возможные улики уж точно исчезли.
Вообще, представляется, что основная проблема в расследовании этого уголовного дела - в специфике работы нашей милиции. Да, сегодня - и это не пустые слова - расследованием исчезновения доктора Земченковой занимаются весьма основательно. Но это должно было происходить не сегодня и даже не вчера, а сразу после того, как Ирина пропала.
Правда и ложь
Теперь результаты изучения видеозаписей выглядят особенно зловеще на фоне прочих странностей этого исчезновения.
Напомним, по словам Геннадия Кононова, отца Ирины, дочь каждое утро звонила ему. 23 февраля звонка не последовало, зато около 8.00 утра позвонил ее муж. Он сказал, что Ирина накануне поздно легла, сейчас спит, и попросил некоторое время ее не беспокоить. Александр Земченков полностью подтверждает эти слова: мол, проявил заботу о жене.
В 11.10 с сотового телефона Ирины Земченковой зафиксирован последний исходящий звонок. По словам Кати, дочери пропавшей, это папа звонил ей с мобильника мамы, чтобы узнать, как дела, и уточнить, когда они с сестрой вернутся. Александр Земченков объясняет: да, звонил с телефона жены, который в тот момент оказался ближе, чем его мобильник.
В 12.10 состоялся еще один телефонный разговор между Геннадием Кононовым и Александром Земченковым. По словам Геннадия Александровича, он к тому времени уже был обеспокоен молчанием сотового телефона дочери. Зять, по словам Кононова, сказал, что Ирина на работе, а на вопрос про внучек ответил, что они сейчас вместе с ним гуляют в парке, но дать им трубку он не может, потому что девочки довольно далеко убежали.
Позже Геннадий Кононов узнал, что Катя и Лиза Земченковы находились в тот момент с друзьями на даче. Кстати, Александр Земченков полностью подтверждает ложь: мол, скрыл правду, чтобы тесть с тещей не волновались.
Теперь все эти житейские нюансы вполне можно трактовать и как бытовые мелочи, никакого отношения к исчезновению Ирины не имеющие, и как попытку продлить «виртуальное» существование на этом свете Ирины Земченковой, чтобы запутать следствие и отвести от себя подозрения. Но если бы милиционеры сразу отнеслись к делу серьезно, то сейчас подозрения в адрес Александра Земченкова были бы неуместны - их бы либо не было, либо они давно уже превратились в официальные обвинения. В любом случае родственникам пропавшей жилось бы намного легче.
Основные версии
Пока волонтеры, родные и друзья прочесывали город и окрестности, следователи возбудили уголовное дело по статье "Убийство". Основных версий было три.
С Земченковой мог расправиться кто-то из ее ближайшего окружения. Как правило, после исчезновения человека первыми под подозрение попадают супруги или сожители. Однако улик, подтверждающих причастность мужа к преступлению, не было.
"Лично у меня сложилось такое чувство, что кто-то очень не хотел искать Иру и вообще заниматься этим делом, — признается ее подруга Анастасия. — Иначе как объяснить полное бездействие сотрудников правоохранительных органов? Квартиру и машину Земченковых они обыскали лишь через несколько месяцев. Изъяли домашний компьютер и записи с камер видеонаблюдения на доме. Разумеется, все файлы к тому времени стерли".
Сам Земченков, по словам Анастасии, быстро сошелся с другой женщиной, а когда супругу официально признали погибшей, оформил развод и женился. Сейчас он занимает должности заведующего отделением Городского нефрологического центра Мариинской больницы и зампредседателя Российского диализного общества.
Исчезновение Ирины могло быть связано с ее профессиональной деятельностью. Печальный пример — жестокое убийство екатеринбургского врача-акушера Ильи Васильева в 2011-м.
Васильев принимал роды у некой Ксении Зинатуллиной и вынужденно применил акушерские щипцы. Он сохранил пациентке жизнь, но ребенок получил серьезную травму головы и остался инвалидом. Родители от него отказались, а отец, решив поквитаться с врачом, нанял киллеров.
В случае с Земченковой ничего похожего вроде бы не было.
Наконец, третья версия — убийство с целью ограбления. И тут никаких улик. Дело со временем приостановили.
На днях уже 91-летний Геннадий Кононов обратился за помощью к председателю СКР Александру Бастрыкину. Глава ведомства поручил отправить в Санкт-Петербург группу криминалистов и разработать тактику дальнейшего расследования.
